วีดีโอ

Безромашковость . Смогаясь с печалью, тоской и разлукой, справляясь с густым одиночеством, льдом, сживаясь с гнетущей, гневящею скукой, шагаю в пустой и ветшающий дом. Мой путь всегда гаже, длинней и опасней. В квартире давно нет святого лица. Есть самоубийство как выход запасный. Но всё ж допетляю живым до конца. Внутри безромашковость, злоба и морось, покинутость, свалка, руины и рвы, вселенская, вечно тошнящая горесть от чувства ненужности и нелюбви. Коробят простор, сиротливость и осень. Сиротство как высшая мера, как казнь. Не радуют и не нужны чьи-то позы. Всё чаще давлю всем на жалость, как газ. И вот в настроении долгом, несносном под навесью туч и дождливых невзгод, с уныньем, устойчивостью трёхколёсной вхожу под грозу, в непростой поворот...

Наследница лета .............. Дождь, орошавший наследницу лета, смолк ещё утром, принесшим разлад. Листья почти отвалились от веток, сверху валясь, как сырой камнепад. Золото палое, как море флагов, словно ковры из цветных мулине. Мокрый сквозняк смазал серою влагой кроны, упавшие в средней цене. Ветер нанёсся на всё золотое и расписал собой даже углы, краской потальной покрыл всё былое, крася все крыши поверх чешуи. Сбоку дорог грязь и жёлтая пена, павшие ткани на спинах камней, ветки в гнилье, потерявшие цену, пыль и искусственный свет фонарей. Листики, быстро отпавшие с крон их, смялись под множеством грубых подошв. Влажный октябрь наносит уроны каждому дню, что подложен под нож. Малооконный и вымокший город смотрит печалью, присущей Яге, на гаражи под листвою и холод, панцири старых сараев во мгле. Грусть вмиг наполнила мысли и души. Лишь у пернатого всё отлегло. Труп голубиный уже равнодушен к осени этой, убивший его...