Я видел во сне, как враги распинали Христа, Свистели бичи, умирала во тьме красота. Из тела Страдальца кровавые струи текли, А женщины слабые плакали тихо вдали. О как был изъязвлен, о как был изранен Христос, Кто миру надежду, любовь и спасенье принес. Из Тела Святого куски вырывали бичи, Глумились над Богом безумцы, слепцы, палачи. Вот воин взмахнул над Христом что есть сил, Не выдержал я и его со страданьем схватил. "Чего ты хватаешь?!" - он выкрикнул дерзко грубя, И вдруг обернулся, и сразу узнал я себя. Глаза и лицо - все моё, неужель это я? И острая плеть для бича неужели моя? В холодном поту я проснулся вокруг темнота, Так значит я жизнью своей распинаю Христа. Любите друг друга - ведь это Христовы слова, Но лишь суетою забита моя голова. Мне нужно быть Агнцем, а я как рыкающий лев. В душе очерствелой, не дав урожаю созреть.
Я видел во сне, как враги распинали Христа, Свистели бичи, умирала во тьме красота. Из тела Страдальца кровавые струи текли, А женщины слабые плакали тихо вдали. О как был изъязвлен, о как был изранен Христос, Кто миру надежду, любовь и спасенье принес. Из Тела Святого куски вырывали бичи, Глумились над Богом безумцы, слепцы, палачи. Вот воин взмахнул над Христом что есть сил, Не выдержал я и его со страданьем схватил. "Чего ты хватаешь?!" - он выкрикнул дерзко грубя, И вдруг обернулся, и сразу узнал я себя. Глаза и лицо - все моё, неужель это я? И острая плеть для бича неужели моя? В холодном поту я проснулся вокруг темнота, Так значит я жизнью своей распинаю Христа. Любите друг друга - ведь это Христовы слова, Но лишь суетою забита моя голова. Мне нужно быть Агнцем, а я как рыкающий лев. В душе очерствелой, не дав урожаю созреть.