Пречудесное утречко Расходится ткань темноты от лучиков нового солнца, разводятся швы тишины шумами мотористых порций. Светило вливает свой мел в мягчающий сумрак, чернящий, привносится свежая трель в покойность приобнятых, спящих. Рассвет уже греет постель, крадясь до груди и ресничек. Восход - золотистая гжель. Все ивы с причёской косичек. А ласковый бриз причесал сады и траву, и кустарник, о странствиях им рассказал, как южный и юный посланник. На стёклышках капли дождя, что ночью играл серенаду, теплом по карнизам бродя, без слов и без сложного лада. Сейчас, на заре так светло. Проталины синего взвысья, меж коих так серо, бело, всё ширятся утренней кистью. И я так уютно лежу, как будто из радостей соткан, так бодро и гордо гляжу на сонное лико красотки.
Изумительно!
Пречудесное утречко
Расходится ткань темноты
от лучиков нового солнца,
разводятся швы тишины
шумами мотористых порций.
Светило вливает свой мел
в мягчающий сумрак, чернящий,
привносится свежая трель
в покойность приобнятых, спящих.
Рассвет уже греет постель,
крадясь до груди и ресничек.
Восход - золотистая гжель.
Все ивы с причёской косичек.
А ласковый бриз причесал
сады и траву, и кустарник,
о странствиях им рассказал,
как южный и юный посланник.
На стёклышках капли дождя,
что ночью играл серенаду,
теплом по карнизам бродя,
без слов и без сложного лада.
Сейчас, на заре так светло.
Проталины синего взвысья,
меж коих так серо, бело,
всё ширятся утренней кистью.
И я так уютно лежу,
как будто из радостей соткан,
так бодро и гордо гляжу
на сонное лико красотки.