Горловчанка . Весенний день чист, как межстрочья стихов, как дух пресвятого от всех неприличий. Межстрочность пространства как суть облаков. И стало тепло, мило и ностальгично. Стеклянные горы омыты дождём. Вокруг зародилось цветение почек. В лохматую голову, что с ободком, втекают раздумья, созревшие ночью. Весеннелюбивый я, как соловей, поющий в затоне притихшего сада, в тени изумрудных и свежих ветвей её вспоминаю с какой-то усладой. Пушистость волос мне напомнил фонтан, а та тонкоствольная дива осина вдруг напоминает изысканный стан далёкой и мной не забытой девчины. Поэзию слов с дерзкой правдою строк, каким подражал, по которым учился, забыть не дано, коль хотел бы, не смог. Им благодаря, словно ветви, развился. Весна пробуждает раздумную прыть. Моя память - верный и мудрый беседчик. Я не захотел красоту позабыть! Она в моём сердце, как в мантии жемчуг.
Горловчанка
.
Весенний день чист, как межстрочья стихов,
как дух пресвятого от всех неприличий.
Межстрочность пространства как суть облаков.
И стало тепло, мило и ностальгично.
Стеклянные горы омыты дождём.
Вокруг зародилось цветение почек.
В лохматую голову, что с ободком,
втекают раздумья, созревшие ночью.
Весеннелюбивый я, как соловей,
поющий в затоне притихшего сада,
в тени изумрудных и свежих ветвей
её вспоминаю с какой-то усладой.
Пушистость волос мне напомнил фонтан,
а та тонкоствольная дива осина
вдруг напоминает изысканный стан
далёкой и мной не забытой девчины.
Поэзию слов с дерзкой правдою строк,
каким подражал, по которым учился,
забыть не дано, коль хотел бы, не смог.
Им благодаря, словно ветви, развился.
Весна пробуждает раздумную прыть.
Моя память - верный и мудрый беседчик.
Я не захотел красоту позабыть!
Она в моём сердце, как в мантии жемчуг.