Зефирные кудри . Коль мастер увидит всё это явленье, уже не посмеет портрет не создать, в порыве любви, хмеля дум, озаренья обязан шедевр веков изваять! Тогда будет должен заметить все нити, изгибы и тайны кручёных волос, и зрителям точно подать эти виды: витки, завивания, волны и лоск. Зефирные кудри белы и ванильны, как будто пружинки, почти близнецы, чуть взбрызнуты лаком сухим, необильным, под тальком цветочной и мятной пыльцы. Спиральки метельного, пышного цвета, как мягкие ленты с воздушностью форм, прекрасны в ночи и в полуденном свете, в рассветных, закатных лучах, среди гор. Узорная, ровно застывшая вьюга светло окаймляет мечтательный лик супруги и дочери, мамы, подруги, пред коим любой станет чист и велик! Кудрявое диво, как облачный облик, в себе содержащее сотни идей, находит во мне воспевающий отклик, как в тысячах и миллионе людей!
Зефирные кудри
.
Коль мастер увидит всё это явленье,
уже не посмеет портрет не создать,
в порыве любви, хмеля дум, озаренья
обязан шедевр веков изваять!
Тогда будет должен заметить все нити,
изгибы и тайны кручёных волос,
и зрителям точно подать эти виды:
витки, завивания, волны и лоск.
Зефирные кудри белы и ванильны,
как будто пружинки, почти близнецы,
чуть взбрызнуты лаком сухим, необильным,
под тальком цветочной и мятной пыльцы.
Спиральки метельного, пышного цвета,
как мягкие ленты с воздушностью форм,
прекрасны в ночи и в полуденном свете,
в рассветных, закатных лучах, среди гор.
Узорная, ровно застывшая вьюга
светло окаймляет мечтательный лик
супруги и дочери, мамы, подруги,
пред коим любой станет чист и велик!
Кудрявое диво, как облачный облик,
в себе содержащее сотни идей,
находит во мне воспевающий отклик,
как в тысячах и миллионе людей!