Чёрно-белое пламя . Бумажное пламя шуршит всесловесно искринками букв и различных значков так чётко, заметно, пожарно и честно, вводя в окруженье тепло и любовь. Оно согревает всех ищущих жара, замёрзших, бродячих и спящих в ночах, почти потерявшихся в ветках тумана, промокших, озябших и слабых в речах. Я мрак декорирую, свет дополняю, искрясь в чёрном порохе каменной тьмы, луной-костровищем всесильно сияя, аж звёздочки-рифмы чуть зрячим видны! Из недр эпицентра (из сердца живого) во всю непроглядь выпускаю слова, лучусь, источаю бесплатно и много, аж отсвет заметен у края села! Он жжётся, кишит, словно алая лава, горит в полумраке невидимых мест во имя желанно-спасительной славы, как прежде Христос, восходящий на крест. Я брызжусь, дарюсь золотыми стихами, приняв ремесло как завещанный рок, желая, чтоб пылкость вовек не стихала и грела гостей и читателей строк. Себя распускаю бутоном огнимым, что бело-графитно прельщает людей, и чувствую смысл сиять негасимо для тех, кто нуждается в свете лучей!
Чёрно-белое пламя
.
Бумажное пламя шуршит всесловесно
искринками букв и различных значков
так чётко, заметно, пожарно и честно,
вводя в окруженье тепло и любовь.
Оно согревает всех ищущих жара,
замёрзших, бродячих и спящих в ночах,
почти потерявшихся в ветках тумана,
промокших, озябших и слабых в речах.
Я мрак декорирую, свет дополняю,
искрясь в чёрном порохе каменной тьмы,
луной-костровищем всесильно сияя,
аж звёздочки-рифмы чуть зрячим видны!
Из недр эпицентра (из сердца живого)
во всю непроглядь выпускаю слова,
лучусь, источаю бесплатно и много,
аж отсвет заметен у края села!
Он жжётся, кишит, словно алая лава,
горит в полумраке невидимых мест
во имя желанно-спасительной славы,
как прежде Христос, восходящий на крест.
Я брызжусь, дарюсь золотыми стихами,
приняв ремесло как завещанный рок,
желая, чтоб пылкость вовек не стихала
и грела гостей и читателей строк.
Себя распускаю бутоном огнимым,
что бело-графитно прельщает людей,
и чувствую смысл сиять негасимо
для тех, кто нуждается в свете лучей!
У кого є текст?